Автор: Гарри Джонстон

Резак аль-Саид тянет за шланг, уходящий в глубину колодца. Вдруг — шум, хлопанье крыльев, и из шахты с чириканьем вылетает стайка птиц. Мы улыбаемся, но вообще-то радоваться нечему. Колодец Резака пуст уже несколько месяцев. «Мы никогда не видели такой жары, — говорит он. — Эта земля превращается в пустыню. Мы прошли точку невозврата».

В этом году Сирия столкнулась с беспрецедентным дефицитом воды и продовольствия. Засуха, которую называют самой суровой за последние 60 лет, поставила под удар благополучие 14,5 миллиона человек — это две трети населения страны. Усилия международного сообщества и нового переходного правительства дают некоторую надежду, но масштаб проблем по-прежнему огромен.

«Раньше мы держали коров, овец, индеек, уток и голубей, выращивали овощи, пшеницу и травы, — вспоминает Резак. — Но обстоятельства вынудили нас изменить уклад жизни». Он рассказывает о войне, аномальной жаре и безводье. Сам выращивать пшеницу он больше не может — сдаёт землю в аренду, теряя на этом деньги. Почти всю птицу и скот, включая отару из 230 овец, пришлось продать. Седой, с измождённым лицом, Резак выглядит намного старше своих 47 лет.

Под давлением меняющегося климата

Ферма Резака находится в деревне Джадуа — это россыпь домов в 20 км к северо-востоку от города Саламия (мухафаза Хама, Центральная Сирия). Местность здесь равнинная — выжженная солнцем мозаика из песчаных наделов и редких оливковых рощ. Я приехал сюда ближе к вечеру, но жара всё ещё стояла невыносимая — выше 40 °C.

Сирийское лето, и без того жаркое, становится всё более нестерпимым из-за изменения климата. С 1901 года среднегодовая температура в стране выросла примерно на 2 °C — это почти на градус выше среднемирового показателя. По прогнозам, к концу столетия может стать жарче ещё на 6 °C.

Жители посёлков, где я побывал, помнят эти земли совсем другими. Хасан Яги из окрестностей Лемсары рассказывал, как здесь водились гиены и олени. Фадель Истанбули описывал ручьи близ Баргана, виноградники и изобилие еды. В детстве он гулял по естественным ивовым и липовым рощам. «Это был настоящий рай», — говорит он, воздевая руки к небу.

Всё изменилось. При правительстве Асада ставка была сделана на интенсивное орошение и влаголюбивые коммерческие культуры, такие как хлопок, что истощило запасы грунтовых вод. Сегодня из-за экстремальной жары вода испаряется ещё быстрее. А из-за слабого контроля за соблюдением законов подземные источники хищнически эксплуатируются по всей стране — незаконные скважины здесь на каждом шагу. Ожидается, что в ближайшие 30 лет количество осадков сократится ещё на 11 процентов. Ситуация выглядит отчаянной. И всё же люди пытаются приспособиться к новой реальности.

«Будущее за теплицами»

Аймен Касем пробирается сквозь настоящее море зелени — кусты перца в его 50-метровой плёночной теплице доходят ему до пояса. Он начинает собирать ярко-зелёные плоды, и вскоре их становится так много, что не удержать в руках. Широко улыбаясь, он протягивает мне целую охапку.

Аймен живёт в Талдаре, между Хамой и Саламией. Фонд Ага Хана (AKF) поддерживает его кооператив, как и 7000 других сирийских фермеров, предоставляя оборудование и обучая новым навыкам. Помимо теплицы, они внедрили капельное орошение, используют органические удобрения, а воду из скважины качают насосом на солнечных батареях. «Будущее — за теплицами, — уверен Аймен. — Они защищают от жары и удерживают влагу». Результат налицо: перец в парнике вырос в два раза выше, чем в поле, а воды потребовалось вдвое меньше.

Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН (ФАО) совместно с правительством работает над восстановлением более 45 000 гектаров ирригационных сетей по всей Сирии. Это даст доступ к воде почти 70 000 домохозяйств. Только представьте: каналы вновь наполняются водой, живительная влага возвращается на поля. «Мы уже видим, как растут посевные площади и повышается продовольственная безопасность», — говорит Джеймсон Звизвай, руководитель проекта ФАО. Его коллега, специалист по ирригации Ваэль Аль-Дервиш, добавляет, что в некоторых районах, например в мухафазе Алеппо, это помогло снизить социальную напряжённость, вызванную дефицитом воды.

В рамках проекта ФАО, финансируемого Великобританией, также проводятся тренинги, выдаются денежные ваучеры на переработку сельскохозяйственной продукции и внедряются более эффективные системы раннего предупреждения. Проект охватывает десятки тысяч фермеров в Алеппо, Дейр-эз-Зоре, Идлибе, Хаме, Хомсе, Латакии и сельских районах Дамаска. По словам Джеймсона, этот проект — настоящий «маяк надежды».

Правительству Сирии в вопросах водоснабжения и энергетики помогают и другие организации, например Программа развития ООН (ПРООН). Новая администрация президента аш-Шараа пытается бороться с перерасходом воды путём внесения поправок в законодательство. Но после 14 лет гражданской войны, санкций и недавнего разрушительного землетрясения страна находится в критическом состоянии. На восстановление уйдут десятилетия, а времени почти не осталось.

Многие бегут из деревень. «Все только и говорят, что об отъезде, — признается Зиад Гайбор из посёлка Аль-Кареб, расположенного к востоку от Саламии. — Наш главный кошмар — повторение ситуации этого года. Если засуха продолжится, думаю, в ближайшие два года треть жителей покинет посёлок».

В конце разговора с Резаком мы обсудили будущее его детей. Я спросил, как он справляется со стрессом. Он замолчал, сжал переносицу пальцами, и я понял, что он плачет.

Чтобы немного отвлечься, мы вышли на задний двор. В лучах заходящего солнца его голубятня — коническая глиняная башня с торчащими жёрдочками — светится тёплым оранжевым светом. Внутри Резак берёт в руки прекрасного белого голубя. Птица спокойно сидит в его крепкой ладони. Он улыбается.

И я думаю: может быть, эти голуби, способные улететь в любой момент и не знающие человеческих тревог, и есть его ответ на мой вопрос.

Гарри Джонстоун — независимый журналист, чьи статьи об изменении климата и проблемах продовольственной безопасности публиковались в изданиях Financial Times, The Guardian и The Telegraph.